Таис Афинская. Роман - Страница 84

- Кто это его? - задал один из воинов вопрос, интересовавший всех.

Таис постаралась объяснить обычаи храма, встречу Ликофона с черной жрицей и очевидную недостаточность сил юноши. Возможно, тессалиец не сообразил, что только недавно оправился от ранения.

- Что ж, виноваты обе стороны и никто. Условие есть условие! - сказал лохагос. - Взялся - исполняй, не можешь - не берись! А он жив остался, осел молодой. Для меня это радость. Ликофон хороший воин, только слабоват насчет женщин. А я-то думал, что мальчишка около нее кружится, - ткнул он пальцем в За-Ашт.

- Нет, нет, нет! - финикиянка выскочила вперед, сверкая глазами.

- Оставь, кошка! Влюбилась, так молчи! - оборвал ее начальник воинов.

За-Ашт хотела ответить, как вдруг раздался резкий стук чем-то твердым в дверь из храма.

- Идет погоня! - почему-то весело ухмыльнулся лохагос. - Открой дверь, Пилемен!

Воин, стоявший ближе к двери, повиновался. Ворвалась целая группа черных жриц с факелами под предводительством увенчанной золотой диадемой старшей. Рядом с ней в слезах шла та черная жрица, что приходила за Таис и покорила Ликофона.

- Видишь, Кера, сколько крови? Я не жалела, я ударила верно, и что спасло его, не знаю.

- Ты ударила верно, - ответил вместо старшей начальник македонцев, - а спасло его золотое ожерелье, надетое молодым ослом для тебя!

- Вижу! - согласилась старшая. - С тебя снята вина, Адрастея. Мы не можем добить его, - она качнула диадемой в сторону македонцев, взявшихся за мечи, - пусть рассудит великая жрица. Но за свое второе преступление Эрис должна быть убита. Или, если хочешь, пошлем ее исполнять обряды в святилище Анахиты!

Тут только Таис вспомнила о привратнице в коридоре и сообразила, что, не сжалься она над воином, Ликофон истек бы кровью у запертой решетки и никогда не добрался бы до ее двери!

Позади во мгле коридора одна из жриц держала за волосы осужденную. Ее освободили от цепи, связав руки назад. Старшая пошла назад в коридор, равнодушно окинув взглядом македонцев и злорадно усмехнувшись ужасному виду окровавленного пепельно-бледного юноши.

- Остановись, Кера! - воскликнула Таис, запомнив грозное имя этой совсем еще молодой женщины. - Отдай мне ее! - она показала на связанную привратницу.

- Нет! Она провинилась дважды и должна исчезнуть из жизни!

- Я дам за нее выкуп! Назначь цену!

- Нельзя ценить жизнь и смерть, - отказала старшая жрица и вдруг остановилась раздумывая. - Можешь отдать жизнь за жизнь, - продолжала она.

- Не понимаю тебя!

- Жаль. Это просто. Я отдам тебе Эрис, а ты свою финикиянку.

- Невозможно! Ты ее убьешь!

- За что? Она ни в чем не повинна. Я сужу так - если мы теряем жрицу, упавшую непозволительно низко, то приобретаем другую, годную для начала.

- Но убив, вы все равно потеряете, если и получите взамен, - возразила Таис.

- Для Великой Матери смерть или жизнь без различия!

Таис нерешительно оглянулась на свою рабыню. Та стояла бледная, как меленая стена, подавшись вперед и прислушиваясь к разговору.

- Смотри, За-Ашт, ты хотела служить в храме. Сейчас предоставляется случай, и я отпускаю тебя. Я не меняю и не отдаю тебя. Следуй только своему желанию!

Финикиянка упала на колени перед Таис, поцеловав ей руку.

- Благодарю тебя, госпожа!

За-Ашт выпрямилась, гордая и стройная, добавив:

- Я иду.

- Возьми свои вещи и одежду, - напомнила Таис.

- Не нужно! - сказала старшая и подтолкнула финикиянку к Адрастее. За-Ашт слегка отшатнулась, но черная жрица обняла ее за талию и повела во тьму коридора. Жрицы расступились, и та, что держала связанную за волосы, пнула ее ногой в спину. Привратница влетела в комнату и растянулась лицом вниз на окровавленном ковре. Дверь захлопнулась, наступила тишина. Озадаченные воины стояли, пока один из них не поднял упавшую, разрезал ремни на запястьях и пригладил упавшие на лоб волосы.

- Сядь, Эрис, - ласково сказала Таис, - дайте ей вина!

- Какие странные имена, - воскликнул лохагос, - беда, мщение, раздор.

- Я слышала, как двух других назвали Налия и Ата: демон и безумие, - сказала Таис, - очевидно, страшные эллинские имена даются всем черным жрицам. Так, Эрис?

Привратница молча наклонила голову.

- Делайте носилки, мы понесем Ликофона, - прервал лохагос наступившее молчание.

- Надо оставить здесь! - возразила Таис.

- Нет! Главная их начальница может изменить решение. Тессалийца надо убрать отсюда. Но как оставить тебя одну, госпожа Таис?

- У меня есть новая служанка.

- Она зарежет тебя, как Ликофона, и удерет.

- Удирать ей некуда. Она спасла уже две жизни, рискуя своей.

- Вот оно что! Молодец девчонка! И все же я оставлю двух стражей на веранде, - сказал начальник.

Воины удалились. Таис заперла храмовую дверь на оба засова и принялась убирать испачканную кровью комнату. Эрис вышла из своего оцепенения, помогала скоблить и мыть. Не придавая никакого значения своей полной наготе, она сбегала несколько раз к цистерне за водой и успела вымыться, яростно отскребывая грязь после своего житья в грязной нише у решетки. Рассвело. Утомленная событиями гетера закрыла входную дверь и задернула тяжелую занавесь оконной решетки, затем показала Эрис на второе ложе в своей комнате, так как постель финикиянки была испачкана кровью.

Таис улеглась и вытянулась во весь рост, изредка взглядывая на Эрис, неподвижно сидевшую на краю ложа, сосредоточенно и ожидающе глядя вдаль широко раскрытыми глазами. Теперь гетера рассмотрела свое новое «приобретение». «Кажется, она меласхрома - чернокожая, - мелькнуло в уме афинянки, - нет, она просто мелена, очень темно-бронзовая, с примесью африканской крови». Черная жрица без сетки, браслетов, пояса и ножа оказалась совсем юной женщиной с громадными синими глазами, в которых все же отражалось темное упорство, как и у других жриц. Ее волосы вились мелкими кудрями, круглые щеки казались нежными, как у ребенка. Только очень полные полураскрытые губы и очевидный для Таис отпечаток большой чувственности на всем ее юном и уже женски мощном теле говорили о том, что эта юная девушка действительно могла быть черной служительницей Ночи и Великой Матери.