Таис Афинская. Роман - Страница 166

166

Певица пела на эолийском наречии, обращаясь к Таис, словно прозревая в ней пришедшую к Порогу и стоящую в благородном бесстрашном размышлении.

Песнь затронула и молодежь, еще очень далекую от Порога Судьбы. Тень его легла на пылкую радость симпосиона, как знак окончания праздника. Парами и группами гости исчезали в лунной ночи. Погасли люкносы между портиком входа и залом для пира. Таис и Эрис поднялись, благодаря хозяев.

- Вы гости нашего города, - сказал хозяин дома, - соблаговолите отдохнуть здесь, под нашим кровом. Гостиница далека от Священной дороги, и уже поздно.

- Достойный хозяин, ты даже не знаешь, кто мы, - ответила афинянка, - мы явились без приглашения. Нас привели насильно твои друзья. Они были милы, и не хотелось обидеть их…

- Напрасно ты думаешь, что жители Патоса не знают Таис, - усмехнулся хозяин, - даже если бы мы и не слыхали о тебе, достаточно твоей красоты и поведения на симпосионе. Посещение моего дома тобой и твоей царственной подругой - праздник. Продли же его, оставшись на ночлег!

Таис осталась, не подозревая о большой перемене в своей судьбе, какую готовило ей посещение дома близ берега Киприды.

На следующий день, купаясь с женою и дочерьми хозяина, афинянка узнала о святилище Афродиты Амбологеры. До сих пор она, как и многие афиняне, думала, что воплощение Афродиты, Отвращающей Старость, есть лишь один из символов многоликой богини. Возможно, наиболее юный из ее образов, подобный статуям едва расцветшей девушки из прозрачного родосского розового мрамора. Его любили ваятели и запрещали в храмах строгие блюстители канонов.

Здесь, на Кипре, родине Афродиты, существовал древний храм Амбологеры, Отвращающей Старость. Его посещали любимцы богини, жены или мужи, равно приближавшиеся к Великому Порогу Всематери. Приносили жертвы, выслушивали прорицания, выбирали новый путь жизни и шли домой ободренные, либо склонив в унынии лицо, глядя на пыль дороги под своими сандалиями.

Храм Афродиты Амбологеры находился в трех днях пешего пути от Патоса, на границе старинной финикийской колонии на юго-востоке острова. Говорили, будто храм построен сообща эллинами и финикийцами, также поклонниками Отвращающей Старость. Таис загорелась желанием посетить его.

- Это не принесет тебе покоя или счастья, - уверенно сказала Эрис, предостерегая подругу.

Таис отвечала, что у нее сейчас нет ни того, ни другого и не будет, пока не найдет она дальнейшую дорогу.

- Разве у тебя, самой не так?

- Не так. Я никогда не расставалась с печалью, а потому и не утрачивала путеводного света жизни, - загадочно ответила Эрис.

Афинянка не послушалась. В сопровождении новых друзей они ехали по петляющей каменистой дороге, поднимаясь в горы сквозь высокоствольные сосновые рощи и темные кедровые леса. После тишины и сухого смолистого воздуха на жарком южном склоне хребта путники выехали на простор степного плоскогорья. Синеватые камни выступали среди клонившихся под ветром серебристых трав. Впереди высился увал, рассеченный пополам широкой долиной, в вершине которой располагалось святилище. В устье долины прежде находились строения, ныне полностью разрушенные. От них остались лишь широкие выровненные уступы, отгороженные громадными каменными плитами и заросшие деревьями, посаженными человеком. Многовековые орехи, каштаны и платаны стояли в осеннем багряном уборе, а перед ними подобием ворот - четкие силуэты двух гигантских кедров, чьи разлапистые горизонтальные ветви были настолько плотными, что удерживали падавшие сверху мелкие камни.

Пламенно-золотая аллея вела в глубь долины. Ощущение удивительного света и покоя охватило Таис. Люди притихли, говорили вполголоса, избегая нарушить шелест осенних листьев и журчание сбегавшего по дну долины ключа, маленькими каскадами лившегося через края ступенчатых бассейнов, среди замшелых плоских камней.

В просветах между деревьями высились скалы, покрытые мхом столетий, с непонятным очарованием прошедших времен.

Дальше в глубь долины поперечные ряды темных кипарисов чередовались с багрянцем пирамидальных тополей.

Запах разогретой осенней листвы и хвои, свежий, горький и сухой одновременно, без малейшего привкуса пыли горных дорог. Позади долина расширялась и лежала внизу в разливе вечернего солнца, полная мира и тепла. Там клубились краснеющие кроны дубов, вязов и кленов среди разлета плоских вершин сосны.

Храм Афродиты Амбологеры походил скорее на крепость. Стены из серых камней вдавались в ущелье, замыкая с запада перевальную точку вершины. Фронтон святилища с колоннадой был обращен на восток, господствуя над обширным плоскогорьем, засаженным виноградом и фруктовыми деревьями. Патосские друзья попросили их обождать и прошли через узкий темный ход, ударив три раза в бронзовый лист, подвешенный на короткой цепи. Вскоре они вернулись вместе с двумя жрицами, несомненно, высокого положения. Сурово и серьезно осмотрев Таис и Эрис, одна из них в светло-сером одеянии, вдруг улыбнулась приветливо, положила руки на плечи обеим и, слегка кивнув головой патосцам, провела женщин в глубь храма.

Последовали обычные обряды вечернего поста, омовения и ночного бдения на полу у дверей святилища, в молчании.

С рассветом явилась старшая жрица, велела съесть по яблоку, сбросить одежды и повела подруг к Отвращающей Старость богине - Афродите Амбологере. Ни афинянка, ни черная жрица, много путешествовавшие, еще никогда не видели подобного храма. Треугольный просвет в крыше бросал сияние яркого неба на сходившиеся впереди стены, обращенные на восток.

166